Записи пользователя: Ясмин Джакмич
29 апреля/11 мая. Челябинск, написано в путевом вагоне. Ночью спал спокойно и хорошо, встал в 7:30. Здесь моросит, даже свежо. После зарядки и туалета ...
Ясмин Джакмич
Джордж Томпкинс Чеснэй. "Битва при Доркинге" Что если Германская империя Бисмарка высадит свою армию на берега Викторианской Англии? Не возможно? Полковник ...
«Эпик фейл» Коллегам Сежу, Дубчеку и особенно Графу Цеппелину, побудишим рассказать эту вечную легенду на свой лад, посвящается) Епиграфъ "Если ...
Дон Педро. Обрюзгший рыхлый человек с землисто-желтоватым лицом, некогда правильным и характерным. Сейчас же оно было подернуто щетиной. Он сидел, ...
Несколько слов от переводчика =) Данный рассказ отстувует в рунете на русском языке, во всяком случае, перед публикацией я не нашел в поисковике следов ...
...Шум ветра не замолкает. Буран как злое чудовище вырвался на волю и бешено кружится в неистовом танце-вихре. Со школьным садизмом он сдувает все на своем ...
Большие гонки Мачтовые сосны, пушистые ели, кудрявые березки и клены в поясе высоких трав проносились перед взором, оставаясь позади с верстами ...
Доброго времени суток, коллеги! В эти дни у коллег с ФАИ проходит новый литературный конкурс АИ-рассказов под темой "Сибирский детектив". Традиция этого ...
....Солнце трепещет дьявольским пламенным шаром в звенящей синеве неба. Жарко до одури. Невыносимо, отвратительно, ненормально жарко… Мой пробковый шлем, — ...
Возвращаясь вечером с работы, пан Бойтель решил срезать путь через Каретные ряды. Там то он случайно и столкнулся с Руксом. Тот в остервенении охаживал хлыстом ...
...- Да здравствует Революция! Докажем наше стойкость, наше мужество, нашу доблесть! Они стояли рядом на балконе и представляли собой странную компанию. ...
Это все прекрасно, осталось понять, куда подевались французские проблемы с экономикой
Проблемы Третьей Империи гнездились в специфике ее устройства, накладывавшейся на французские социально-экономические реалии того времени. Помимо очередного топтания на месте, пока прочие страны учатся конституционной монархии, а партии и политиканы дисциплине и ответственности в работе, страна в очередной раз пережила пост-кризисный революционный всплеск и пыталась судорожно вернуться к порядку. Начинал проявляться неприятный эффект тенденции начального демографического перехода — оставаясь в значительной степени аграрной страной, Франция индустриализовалась тяжело в социальном отношении, при этом крестьянские хозяйства мельчали. Нормальных пенсии и социальных пособий ещё не было, а много работы и тенденция к уменьшению количества детей в семьях в городах уже были. Учтивая скверные условия жизни в тогдашних городах и моду на абсент помимо питейной культуры Франции условия жизни трудно назвать здоровыми.
Нельзя сказать и было бы неправильно и несправедливо называть Наполеона III сверх-абсолютным бездельником, который только и делал, что грел свой ревматизм в Виши, проветривался от сигарного чада на пленэре в Биаррице и бегал за очередной любовницей в укромное местечко для дежурного чих-пыха. Он помимо всего этого действительно делал над собой усилие в социальной политике, помятуя мечтания молодости и свое заочное обучение в Гаме. Но чтобы реализовать в такой стране как Франция систему здравоохранения и начальную пенсионную и страховую реформы он должен был:
1) найти на это денег, которые усвистывали в трубу на войны, разворовывались и утаивались при сборе налогов и видении бизнеса теми деловыми кругами, которые и способствовали приходу его к Власти
2) Преодолеть сопротивление уймы сановных консерваторов и просто паразитов, считавших, что Вторая Империя служит порядку их обогащения, и решение проблем лежит в кормлении и подпитывании сил Франции военными успехами, причем инвестировать в самих французов не стоит, а Армия сильная только потому, что французская и наполеоновская.
При всем этом в РИ он смог продвинуть и осуществить при поддержке Дюрии реформу образования и низовую систему больниц.
Что касается вмешательства в США то здесь нужно провести грань между предполагаемыой военной интервенцией и дипломатическим посредничеством, которое Англия и Франция пытались навязать Вашингтону, и которому помешала взвешенная позиция России. Пока тянулось дело, Линкольн, как умелый осторожный юрист, дождался момента, чтобы отклониться от первоначальной формальной причины войны — пресечения мятежа штатов и восстановления единства страны, что строго соответствовало его полномочиям и не оспаривалось прочими штатами, даже некоторыми южанами — к освобождению рабов. Этим он добил положение Франглетера, лишив их морального фактора давления на американцев — и ловко плюнул в кофе Парижу, установив дип-отношения с Гаити (это в то время, когда плешивый Сулук трясется на своем потешном троне, а Доминикана возвращена в лоно владений матери-Испании пройдохой Сантаной). У Франции обозначились проблемы в отношениях с Россией, на чью поддержку Париж рассчитывал исходя из соглашения 1858-59 года и общего оживления диалога в 1857-1862 гг. В Польше назревала кризисная ситуация, позиция и поведение французов было можно угадать, но Санкт-Петербруг решительно стоял на своем — тут играл свою роль трезвый расчет, преследование своих интересов, и воспоминания о войне 1853-56 гг. — пока французы взбирались на Малахов круган, в Вашингтоне злосчастный Стекль получил проверенную информацию о движении эскадры Прайса на Дальний Восток. Надежда что Россия поддержит демарш с принуждением к перемирию между США и КША провалилась. Бисмарк и Франц-Иосиф тем более не стали бы выступать за посредничество — им было чем интересным заняться у себя в Германии уже тогда. В правящих кругах Англии не было единства по проблемам американской политики, но еще в большей степени были расколоты по вопросам политики в отношении США французские правящие круги. В Лондоне сторонники силового давления на администрацию Линкольна считали, что противоречия между Наполеоном III и министром иностранных дел Тувенелем в вопросах американской политики приведут к торжеству жесткого курса императора, который поддержит интервенционистскую политику Англии. Эта уверенность имела веские причины: французская интервенция в Мексике нуждалась в активной поддержке со стороны Великобритании. И самой лучшей поддержкой была бы совместная интервенционистская политика против федерального правительства Линкольна — французы моют руки английским авторитетом и мощью ВМФ с финансами, англичане снова запрягли «пуалю» как пушечное мясо для своих рейдерских операций международного масштаба. На те же самые грабли они дружно наступили в 1863 году из-за Польши, и в 1864-м из-за Дании. «Да, наступил сразу» (с)
Как бы тут не пришлось изворачиваться для поправки отношений с Англией и Россией, чтобы добиться хоть чего то.
Что касается вопроса Алжира и алжирцев во Второй Империи:
В 1860-х годах Наполеон III, находящийся под влиянием Исмаэля Урбена, провел в Алжире либеральные реформы, продвигая французскую колониальную модель ассимиляции, согласно которой колонизированные народы в конечном итоге стали бы французскими. Его реформам сопротивлялись как колонисты в Алжире, так и Сами алжирские арабы-мусульмане не хотели идти навстречу колонизаторам, и его попытки позволить мусульманам избираться в предполагаемое новое собрание в Париже провалились.
Однако он руководил указом от 14 июля 1865 года, который «предусматривал, что все колонизированные коренные народы находятся под юрисдикцией Франции, т. Е. Французские граждане подчиняются французским законам», и позволял алжирцам арабов, евреев и берберов запрашивать французское гражданство, но только если они «отказались от своей мусульманской религии и культуры». Формально, закон касался аспектов правового регулирования — бонапартистская Франция условно светское государство, религией большинства французов является католицизм.
Это первый раз, когда индиженам (фр. коренным жителям) разрешен доступ к французскому гражданству [56], но такое гражданство было исключительным для персонального статута, которые позволял бы жить в соответствии с мусульманскими традициями.
Фландин утверждает, что французское гражданство в таком пониманиинесовместимо со статусом мусульманина, который имел противоположные представления и законы о браке, расторжении брака, разводе, статусе детей и многом другом.
Клод Альфонс Делангл, сенатор, также утверждает, что мусульманская и еврейская религии допускают отказ от многоженства и развод.
Позже Аззедин Хаддур утверждает, что этот сенатус-консульт установил «формальные структуры политического апартеида». Поскольку немногие люди были готовы отказаться от своих религиозных ценностей (что было воспринято как отступничество) вместо того, чтобы способствовать ассимиляции, закон имел противоположный эффект: к 1913 году лишь 1557 мусульман получили французское гражданство.
Хуже того, в 1865 году Наполеон III поестил Алжирию и Алжир-вилль и встретился со старейшинами (кади). которым обещал им неприкосновенность их национальности и поземельной собственности. Но арабы во всех этих мерах увидели лишь признаки слабости и неспособности французского правительства. Немедленно по отъезде императора вспыхнули восстания в Малой Кабилии и провинции Оран, вызванные как суровыми мерами «Bureaux arabes», так и разбоями племён, живущих на границах Телля. Лишь к 1867 году это выступление было подавлено.
Уже после краха Второй Империи в 1870 году правительство Национальной обороны эмансипировало алжирских евреев (т.н. декрет Кремье), но не предоставило прав гражданства мусульманам, которым счастье быть французами не было нужно даже за сто тысяч миллионов верблюдов.
Больше вариаций, коллеги, Луи-Наполеон много кандидатов перебирал для Мехико
Вторая империя проиграла Седан ещё когда вляпалась во всю эту авантюру. Стоит ли валить все на больного разваливающегося от желчных пузырей императора, когда армия готова лишь потому, что министр Лебёф желает, чтобы прусский противник не существовал, потому что боялся последней пуговицы на гетрах последнего французского солдата
Пивной путч лишь один шаг на пути Марша на Берлин.Гитлер лишь подражает на тот момент Муссолини, неуклюже используя ситуацию сложившуюся между Берлином и Мюнхеном на фоне оккупации Рура. Он лишь руководитель шпаны, который лезет к баварским чиновникам со своими дурацкими инициативами. Хорош диктатор, который чтобы уговорить по-хорошему с пистолетом в руках премьера земельного правительства фон Кара, начальника полиции фон Зайсера и командующего войсками округа Лоосова тащил в пивную перехваченного где-то по пути Людендорфа, который о путче ничего и не знал, но быстро к нему присоеденился. И этот горе-фельдмаршал, проигравший вону, как идиот верит честному слову офицера Лосоова сбегать в штаб за сигаретами — и пока он уговаривал Людендорфа, Кар и Зайсер прошмыгнули как тараканы между ног.
Какая удача может быть у подобного мальчишества
Одно плохо, нельзя выделить музыку никак, чтобы слушать)
«литератор так себе. Во всех его книгах масса затянутых описаний, гробящих любой сюжет (а сюжеты у него чаще всего тоже не на высоте), характеры героев до ужаса шаблонные и плоские, язык тяжёлый, что чувствуется в любом переводе. Словом, так и прошло…»
Ну, коллега, такие мальчики как Морис Ренар и Жан Рэй выросли, стоя на плечах и томах романов месье Верна. Надо было кому то начинать. И потом полет фантазии читателя при такой картинке лишь подстраивается — всегда можно дофантазировать. И фантазируют. Пан Земан, гер Оберт, многие другие
Проф-непригодная к управлению государству вздорная барыня — много ли от нее пользы в династических комбинациях.
«Эффект воздействия может быть аналогичен и человеческому воздействию. Главное, сдвинуть с места камешек и лавина понеслась.
К тому же, этот прием удобен, если автор стесняется вводить в действо человека-попаданца. »
Пнуть ногой попаданца может каждый — не сложная задача заставить героя что то сделать. И набор действий ограничен. Сложно, чтобы он не помер на середине книги. Вы попробуйте развилку сделать и запустить развитие событий исходя из наименьшего участия постороннего управляемого человека.
«Т.е. Вы все сводите к единственному — «нравится/не нравится». Называется вкусовщина… »
Коллега, есть вещи, которые не оцениваются по критерию симпатии, — в частности, эстетическая форма и смысловое содержание. Есть книги написанные хорошо, есть книги написанные скверно. Прием с попаданцами не хорош и не плох сам по себе, но его повторение обесценивает произведения. Много произведений написанно… как написано. Извините, но мне трудно назвать хотя бы три базовых произведения АИ, где были бы попаданцы. «Янки из Коннектикута при дворе Короля Артура» не в счет, это ближе к фэнтези. Допустим, Лайон Спрег де Камп с «Не опуститься тьма». А дальше? «Человек в высоком замке»? Нет. «Трансатлантический туннель» или «Эдем» Гарри Гаррисона? Нет. Циклы Гарри Тертлдава о Гражданской войне? Нет.
Почему то бронзовщике классики этим не злоупотребляли. Скажите, они просто себе не позволяли расслабиться? Не думаю. Или вкусы «неиспорченные», или писатели почему то были более изощренные.
«Но давайте помнить и о том, что всегда найдется какой-нибудь профессиональный историк, для которого все наши выкладки будут как для нас похождения попаданца с ноутбуком.»
Это то я и не отрицаю, коллега. Я напротив ратую за возможную аккуратность к отправной точке РИ.
Историки понимают, что реальность то не всегда может быть изучена, чтобы мы могли знать как все было, как тогда можно на таком материале что то рассчитывать и выводить
«Смотрит же куча народу всякие там мыльные сериалы…»
«А кто-то считает по-другому…
И опять же — целевая аудитория…
Давайте уж поиздеваемся над «Спокойными ночами» для малышей… »
Коллега, очень легко свести дискуссию к тезису о разности мнении и праве всех при этом мнении оставаться
«Ай… Всегда найдется критик, который реально знает тему лучше самого хорошего автора и не оставит от самого гениального произведения камня на камне. »
Есть хорошо написанные книги, есть скверно написанные. Честно, мне не нравятся романы Сакса Ромера, но я прочел их все, что были на русском языке, и перевожу «Маску Фу Манчи», что нашел на английском. Написаны они хорошо, но несуразностей в них хватает. Критики в данном случае делают работу по систематизации этих произведений, что облегчает их поиск и ориентрование среди них для читателя. Было бы это только кому то нужно
«Бесспорно!
Только вот какая закавывка… И Вы, и я, надеюсь, люди не глупые. Но далеко не факт, что нам смогут запасть в душу одни и те же вещи. »
Я не утверждаю, что нам может нравиться одно и тоже. Я не выступаю против попаданцев, как не могу быть против Октава Бельяра и Генри Б.Пайпера. Я против клиширования и обессмысливания, против лишения книг следов глубины. Да, есть широкий пласт литературы, который осваивает это пространство и у него много поклонников. Но нельзя же вечно топтаться в шаблонах. Я две не лучшие книги Верна потому и привел, что при его фундаментальности и качестве у него встречаются дикости.
«А вдруг, кто-то тащится и перечитывает.
Вон, некоторые вещи, которые нравятся мне, другие оценить не хотят…»
Коллега, я не выступаю против попаданцев. Но оценить прелести, например, по «Генерал-Адмиралу» или «Императору» трудно. Бельяр — да. Пайпер — да.
«Уж если Жюль наш Верн сел в лужу, то и другим не так стыдно…»
У него это не единичный случай. Архипелаг в огне ещё хуже
«И что? Как будем развивать события дальше?
Так, как нужно автору для дальнейшего сюжета? Беллетристика таки получается…»
Это и есть задача для автора — событяи должны выглядеть жизнеподобно, но вместе с тем и естественно и увлекательно. Не все решается битой и шпагой, надо работать извилинами либо грамотно строить композицию
«А это уже автор решает. Или математическая модель к этому приведет… »
Некоторые никак не решают, в том и дело
«Проходите мимо, это написано не для Вас…
А то ж давайте сейчас начнем обсуждать программу «Спокойной ночи, малыши!»
В конце концов, вон даже детективы тоже опошлили по полной программе.
Потом, нельзя все время есть шашлык, иногда можно и мороженое с тортиком скушать. И тут именно то, о чем я сказал ранее — как блюдо приготовлено.»
Задумайтесь, коллега, сколько людей тогда пройдет мимо, ничего хорошего не получив.
«Это не Ваше, проходите мимо. К чему лишние эмоции?»
Сопли Джека Финнея не эмоции, а констатация факта. Я не прощу тому автору, который прилепил историю про Рудольфа Фенца к его рассказу «Боюсь». Там его нет! Нет и не было, я для этого под лупой читал колонки в журнале Collier’s Weekly за 1951-й год. Городская легенда о попаданце из прошлого приписана автору, который ее не сочинял.
«И опять же — это Ваша личная субъективизьма! И кому-то это не понравится»
Коллега, легко все свалить на субъективное мнение и выставить оппонента одиноким вопиющим в пустыне
«А автор считает по-другому… И, что самое смешное, у него и поклонники наверняка имеются.
Проходите мимо спокойно… Или Вы на улице обсмеиваете каждую полненькую (или худую) тетеньку?»
Во первых, я не так воспитан, чтобы кого либо обсмеивать. Во-вторых, коллега, прекратите пожалуйста гнать меня мимо. Я не лошадь и не бомж, клянчащий мелочь.
«А вот тут уже я с Вами не соглашусь… »
У попаданцев АИ принципиально правдоподобности быть не может в силу того, что подобные произведения зачастую строятся по шаблону фэнтези, с той разницей, что волшебные страны заменили исторической пвседореальностью.
«Итого — та или иная степень упрощения неизбежна? По-другому — вульгарщина?
А занятие оценивать, что является вульгарщиной, а что — нет, называется вкусовщина…
Короче, этот мир погряз в бардаке и пьянке… И только попаданцы спасут его!»
Есть упрощение и есть упрощение.
«попаданцем» может быть не только человек, но и порыв ветра».
Нуу, это как то черезчур неблагозвучно называть порыв ветра попаданцем
«А что это такое как не мери сью — я хочу, чтоб было именно так, значит так оно и будет»
Есть обтирание и есть подтирание, тобишь, авторский произвол произволу рознь. Есть границы и рамки у изменений. Что то вполне разумно и допустимо, что то нет. Если все альтисторики будут чертить математические модели, они до написания произведения не дойдут. Одно есть принципы и жанра,которые нельзя игнорировать. Ни люди, ни явления, вобщем то, указке писателя не подчиняются, Все происходит в неком пространстве возможного. Однако дождь, пошедший не вовремя, более вероятен, чем соответствующие последствия действий попаданца. Лишнее действие человека из другого времени очень часто это лишняя ошибка. Крот, выкопавший нору, о которую споткнулась лошадь Вильгельма III, все же по изощреннее авторской фантазии про оболтуса из 21-го века или банальной простуды.
«Нет, чтобы прикинуть возможные варианты развития событий, оценить их вероятность, построить хоть подобие математической модели и начать бросать кубики нужное число раз согласно модели — куда кривая вывезет. Вот это будет честная альтернатива»
Ну так порыв ветра и дождь это один из вариантов событий. Они то как раз от человека не зависят и их учет специфичен и требует внимательного изучения предмета истории как такового.
«Это на Ваш взгляд. lol А кто-то может считать по-другому.»
Мне страшно представить, кто эти люди.
«Если Вы считаете, что там идиотское поведение — спокойно закрываете книгу и идете дальше. Это не ваше!»
Видите ли, коллега, я обычно стараюсь дочитывать книги, которые беру в руки. Кроме «Уилисса» Джойса.
«Если кому-то нравятся худые женщины, может ли он считать любителей полненьких дам идиотами?»
Дело не столько во вкусах, коллега, я считаю, что как исторический, так и альтисторический роман подчиняются определенным правилам, которые следуют из их литературной формы и альтернативно-исторического содержания. Конечно, авторы могут их нарушать и экспериментировать, но если нарушается все, то что позволяет называть произведение историческим/альтисторическим романом/повестью/рассказом/комиксом? Тут размывается граница. Большое Попаданчество в прошлое начал сам Марк Твен, а Герберт Уэллс в будущее. Но у Марка Твена Хэнк Морган умирал в одиночестве в пещере при вялой попытке его вылечить. Путешественник во времени Уэллса просто безвозвратно растворился в пространстве. А огромное количество близких к читателям скуачющих искателей приключений нас вою голову как в игре совершают чудеса. Или «Путешественик во времени» Октава Бельяра! Вот это я понимаю, попаданец. В этом рассказе с точки зрения АИ все совершенно как у Генри.Б.Пайпера в «Обошедшем кругом лошадей». Я перечитал историю Рима и войны 5-й коалиции после этих рассказов. Прием то неплохой. Но как он используется? Какой результат достигается? Иногда попаданчество просто закрывает собой невежество и какую то пустоту, которую ни автор ни читатель не хочет наполнить. Я не претендую на серьезность жанра или чрезмерные литературные достоинства, но считаю, что произведение должно и развлечь и натолкнуть на мысль, сподвигнуть узнать что о новое, что то почитать. Это показатель того, что Хеменгуэй в пересказе Арканова называл «настоящий писатель тот кто написал хотя бы один рассказ, который запал в душу хотя бы одному человеку». Просто эпичный поход Васи Пупкина в прошлое действительно хочется закрыть и не пытаться дочитывать.
Ну так я его и Коллегу Графа в посвящении указал был еще сеж
«Если мы пускаем историю по другому пути, это означает, что мы вводим воздействия, которых не было в реале. А иначе — никак… »
Воздействие человека не является единственным необходимы условием для толчка в точке бифуркации. Или извержение вулкана Тамбора или дождь под Ватерлоо тоже дело рук человека или конкретного попаданца?
«Попаданец-человек — это всего лишь один из способов внести возмущение в течение реальных (т.е. бывших когда-то) событий. Можно, конечно, внести другого попаданца — порыв ветра или там щелчок в мозгу. Но книги-то (и прочие творения) создаются для читателя. а ему проще сопереживать таки человеку, чем какому-то порыву ветра»
Коллега, при всем уважении, я не могу сопереживать героям «Безымянного семейства» Жюля Верна, потому что они ведут себя как идиоты. Он рисует движение канадцев за свободу как безвкусную театральную постановку, упрощает ситуацию и не договаривает, — будто вся страна ждет только лидера, возглавляющего восстание, который пока просто прячется! И этот треш без попаданцев. И это Жюль Верн. Что говорить о тех авторах, кто антропоцентрически зацикливается на вмешательстве людей в прошлое.
«Бесспорно, но вот только перечень этих ситуаций можно обсуждать долго»
Тут должен быть разумный баланс. Иначе попаданец занесет в прошлое новых глистов, и все от них погибнут
«Не уловил, это какой-то не известный мне сюжет или аллегория?»
Перепутал Америку с Нью-Йорком
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/e/e4/Titanic-and-Newyork.JPG
Из-за лопнувших тросов корма лайнера начала смещаться в сторону «Титаника». Однако благодаря оперативной работе команды с рядом стоящего лайнера «Океаник», удалось установить новые тросы, и столкновение «Нью-Йорка» и «Титаника» удалось предотвратить.
А порвись тросы минутой позже? Тросу ведь не прикажешь
«По большому счету — тож на тож.
Я же намекаю на другое — нет плохих жанров, есть плохие авторы. И я уже открытым текстом сказал, что именно попаданцы наш последний оплот, последний шанс. Уж они-то будут биться до конца. »
Я не против попаданцев, коллега, просто есть пласт отношения к АИ как чему то панибратски-простому и доступному фантазированию, что сводит произведение к макулатуре. Как по мне это вопрос более деликатный, но не настолько, чтобы жевать сопли как Джек Финней. Если не выходит найти изящного решения, что ж, остаются попаданцы. Мне интересней сопереживать не оболтусу из наших дней в прошлом, который ведет себя под час как невоспитанный чурбан или дама в высшей степени невыносимая, а скорее тем людям из того прошлого, которое стало иным. Они то наверняка не знают, чего они избежали или во что вляпываются.
«Для правдоподобия существует соседний отдел. Но, если копнуть поглубже, закрадывается мысль о том, что какой-то шутник втихаря сменил вывески.»
Ну, этого я не прошу, полное правдоподобие действительного скучно, да и вряд ли возможно, учитывая предмет
А откуда вы знаете, что не было, коллега)
Попаданцы суются авторами туда, где авторам на самом деле очень плохо известна ситуация или же не известная вовсе. Мы можем до бесконечности гадать, что так не вышло, что могло бы выйти, мог или вообще способен был этот ханурик сделать так или не мог и не способен, мог споткнуться, не мог, был ветер, не было его — совать тут попаданцев и давать им карт бланш не есть решение. Есть ситуации прямо пограничные, созданные для того, чтобы история от них шла иным путем. Там мы не можем гадать, успеет буксир оттащить «Америку» от «Титаника» или не успеет, мы просто допускаем, что случается иначе чем в РИ. Автор как Демиург допускает этот толчок, не унижаясь до посылания в прошлое людей, способных всё испортить и нелепо погибнуть от поноса или простуды. В противном случае мы так не выберемся из тупика борьбы детерминизма с больной мозолью свободы воли и обоснованности причинно-следственных связей.
Ветер подул или муха в глаз попала
Как пожелаете, коллега, я только за)
Приятно видеть, что вы это заметили коллега)
Будет продолжение
Да, и это не опечатка
Благодарю, коллега! На самом деле это один из дюжины рассказов, написанных мною в качестве упражнений, которые надеюсь привести в приличный вид (а то слишком много эксцентрики, сатиры, порно и матершины, что превращается в нечто.. завораживающее)) и выложить.
Первую АИ деталь вы уловили верно;) Там ещё пара тонкостей есть
Буду украшать старательней, коллега, спасибо за вашу рекомендацию!